Глава 7. Часть 1
Храм – Ты должен это увидеть, – её голос отозвался громоподобным эхом по всей пещере.
В ожидании Каила, который с забавным пыхтением протискивался через проход, она не сводила глаз с величественного сооружения. Спектра сделала несколько шагов к изваянию, беглым взглядом осматривая окружающее пространство.
– Ну ничего себе! – из-за спины послышался голос Миронова.
Перед его глазами была пещера в несколько раз объёмней предыдущей, насквозь поросшая паутиной. Массивный водопад обрушивался с потолка мини-цунами, но привлекал внимание гораздо меньше, чем изваяние: посередине пещеры высилась каменная статуя в полный рост, и хоть время нещадно её разрушало, было можно признать очертания механика. Робот, размером с пятиэтажный дом, стоял с распростёртыми руками, словно хотел обнять всё человечество.
Каил протёр глаза, но статуя не исчезла. Механик смотрел свысока, будто насмехался над его невежеством.
– Кто это построил?
– Не знаю. По виду скульптура древняя и существует не одно столетие.
Спектра заметила алтарь у подножья статуи, который используют в церквях. Помещение напоминало святилище, но кому и зачем понадобилось возводить храм механиков, словно они божество?
Спектра ненавидела тайны и не оставляла вопросов без ответа. Она, даже рискуя жизнью, докапывалась до истины. Её тяга к правде была одним из худших качеств, которые могли присутствовать в характере. Так считали другие люди, имеющие тайны не только от Спектры, но и от мира.
Наставница за секунду определяла кто друг, а кто предатель. Она во взгляде человека улавливала страх быть раскрытым и ни разу не ошиблась. Иное дело – найти улики, чтобы предъявить начальству. Слова ничего не стоят, кем бы ни были сказаны.
Взгляд Каила привлекли мелкие росписи на отшлифованной поверхности скалы, напоминающие мёртвый старославянский язык. Прочитать он не мог ни слова – текст был написан одной длинной строкой без запятых и отступов, а буквы походили на египетские иероглифы, хотя таковыми не являлась.
Чуть выше надписи располагались схематические рисунки, множество раз отображающие одну картину: пять механиков стояли вокруг человека, от которого исходили магнитные волны.
– Кто он? – Каил задал вопрос о человеке на рисунке, хотя знал ответ.
Несмотря на странные события, происходившие в последнее время, он до сих пор отрицал свою значимость. Он никогда не оценивал себя высоко, но если бы в него поверили другие, то он бы тоже в себя поверил.
– Это ты, Каил, – раздался знакомый девичий голос.
Миронов обернулся и увидел у выхода из пещеры Тину в чёрном латексном костюме и плаще до пола. Её окружали шесть медиков, держащие Спектру под прицелом автоматов.
Стало ясно, что за «нечисть» из легенд ошивается в скалах.
Из-за громоздких камней выбежал знакомый волчара и сел у ног Тины, виляя хвостом, как пропеллером. Она потрепала животное по голове и, осыпая хвалебными речами, дала кость.
– Что ж вы так долго шли? Я заждалась, – Тина говорила с утрированным недовольством. – Надеюсь, вы Лизу не обижали?
Она указала на волчицу, которая с чавканьем обгладывала кость.
В голову Спектры закралась мысль, что Тина и её питомец идеально подходят друг другу – две одинаково безумные самки.
– Что тебе надо? Я уже говорила, информацию не получишь, – наставнице оставалось гадать, какую подлость придумала эта девица.
Тина способна на всё, и если ею управляло не желание отомстить… Неужели, соскучилась по объятьям Каила? Мысль о том, что он переспал с бывшей, раздражала Спектру. Хотелось забыть об этом, но не получалось – бесконтрольная фантазия рисовала всё до мелких деталей.
– У тебя есть нечто более ценное, чем информация, – Тина усмехнулась, обращаясь к Спектре. – Я видела, что было в лесу, и сразу поняла, кем является Каил.
– И кем же? – перебил он.
– Любимый, ты – такой же, как я. Это ещё раз подтверждает, что нам суждено быть вместе.
Тина подошла к Каилу и пыталась его гипнотизировать взглядом. Она не хотела сдаться и осознать, что любимого не вернуть.
Спектра пожелала расщепить девушку на атомы, но сдержалась.
– Ну, так кто я?
– Расскажу, если присоединишься к нам. Я расшифровала надписи и знаю гораздо больше, чем «Синтез», – Тина провела кончиками пальцев по его щеке. Она смотрела на Миронова широко распахнутыми, блестящими глазами, как на божество.
– Никогда.
Бывшая привыкла получать то, что хочет, и манило её недоступное. Она подошла к медикам, которые как стадо баранов кучковались у стены, и приказала схватить Каила.
Медики ринулись к нему, но Спектра выхватила из обоймы незаряженный пистолет и направила на них. Она надеялась, что это их остановит и даст время придумать план отступления. В центре пещеры, где нет ни единого укрытия, она была простой добычей. В отличие от Каила, у неё не было шансов уцелеть.
– Бросайте оружие или я его убью, – наставница приставила пистолет к голове Миронова и спряталась за его спиной.
Тина жестом остановила медиков.
– Ты не выстрелишь.
– Ещё как выстрелит, – Каил знал, что пистолет не заряжен.
– Но он же твой напарник. Нет, ты не сделаешь этого.
Она, глядя на Спектру, нервно улыбалась и мотала головой в знак отрицания. Попытки суетливо придумать, как заполучить Миронова живым, терпели провал.
– Я это как-нибудь переживу. А ты сможешь? – наставница была убедительна, и жестокость в глазах наглядно подтверждала сказанное.
– Пусть уходят, – с раздражением обратилась Тина к медикам, и они моментально опустили оружие.
Она указала Спектре на выход из пещеры и отошла с дороги.
Наставница попятилась на улицу, рукой придерживая Каила за плечо. Оказавшись вне зоны поражения, она убрала пистолет от его головы.
– Любимый, возвращайся, если передумаешь. Я буду ждать на нашем месте, – Тина верила, что рано или поздно он придёт.
Желание узнать правду сильнее других чувств.
Она была готова ждать вечность – без Каила существование не имело смысла. Когда Миронова забрали люди рабовладельца Джерада, Тина не смирилась и пять лет искала любимого, а, когда наконец нашла, оказалось, что он её давно забыл. Это сломило. Она ради Каила пожертвовала душой, запачкала руки кровью и стала одной из чёрных медиков, которых раньше презирала. Ей пришлось торговать телом – единственным, что на тот момент могла предложить в качестве оплаты за информацию. Ради парня она сошла с ума. Он же выбрал ту, которая его не ценила.
Каил ничего не ответил. Он не собирался возвращаться, даже если иного способа узнать правду не подвернётся. Тина сама виновата в его равнодушии.
Спустя столько лет, Миронов так и не сказал бывшей, что добровольно согласился поехать на шахты Джерада. Он не мог оставаться рядом с ней, узнав об измене. Тина утверждала, что спала с богатым мужиком, потому что отец нуждался в дорогостоящих лекарствах. Каил всё понял и простил, но трепетная любовь сменились на глубочайшее равнодушие. В девушке погиб ангел, которого он лелеял. Она вмиг стала совершенно чужой.
Любовь к Тине пришла в двенадцатилетнем возрасте, а в четырнадцать девушка ответила на чувства. Миронов был у неё первым, но далеко не последним. Впрочем, как и она у него.
После Тины он не начинал серьёзные отношения. Был период, когда он жил словно в тумане, не запоминая имён и лиц партнёрш. Дни проходили бессмысленно-незаметно, но вот ему двадцать, и он воскрес благодаря Спектре. Как раз в тот момент, когда меньше всего ожидал.
Каил и наставница вышли на улицу, ощутив дыхание студёного ветра на коже. Со склона виднелась чуждая колония номер двадцать девять, к которой вела поросшая тропа. Оставалось немного – тридцать минут через хвойный лес, и можно насладиться теплом трактира. Спектра надеялась, что медики окажутся рассудительными и не станут преследовать.
– Здорово вы придумали. Я уж решил, что снова окажусь в плену у Тины. Вы же не выстрелили в меня, если бы пистолет был заряжен?
Миронов улыбался, считая ответ очевидным, но молчание и серьёзный взгляд наставницы заставили усомниться. Он не хотел видеть в Спектре монстра. Не могла же она выстрелить! Или могла…
– Если бы пистолет был заряжен, то я бы прикончила Тину. Убивать тебя – бестолковая трата пуль.
Спектра увидела, что он заволновался, когда пошла речь про убийство Тины. Наставницу раздражало особое отношение Каила к бывшей, будто он её до сих пор любил.
Миронов не хотел, чтобы Тина пострадала. Он чувствовал себя виноватым за негативные изменения в ней. У каждого чудовища есть создатель. Если бы он пять лет назад не ушёл – бывшая не скатилась бы на дно.
Несмотря на отрицание Спектры, Каил не мог избавиться от ощущения, что за любую ошибку наставница не побрезгует пустить ему пулю в голову. Даже враги так не устрашали, как Спектра. От них он знал, что ждать, а наставница оставалась книгой за семью печатями. Как бы он к ней ни подступался – она отторгала, словно инородное тело.
21 декабря. Закат Дорога в колонию выдалась спокойной. Чёрные медики не преследовали. Каил думал о надписях в храме, а Спектра размышляла о насущных проблемах. Она жалела, что перед выездом в колонию не поставила на себя жучок. Тогда бы люди из «Синтеза» давно прилетели за ней.
Добраться до Эдемиона не было проблемой. Наставница беспокоилась, что для пропуска будет мало ошейника с личными данными. Колонисты не один раз подделывали информацию, чтобы проникнуть в город, и охрана была начеку. Если у стражи возникало малейшее подозрение на фальсификацию, то грозило либо до конца жизни киснуть в тюрьме, либо схлопотать пулю в лоб.
Улицы двадцать девятой колонии ничем не отличались от двадцати восьмой, выходцем из которой был Каил. Всё те же покосившиеся домишки из камня с крохотными окнами и глубокими трещинами. Всё те же люди с мутными глазами, снующие, как крысы по грязным улицам в поисках съестных отходов. Всё то же чёрное небо, скорбно нависшее над падшими душами.
Запах гнили, исходивший то ли от кучи мусора, то ли от сердец людей, нахально резал нюх. Стая насекомых роилась над лужами и раздражала слух беспрестанным жужжанием. Из подворотни слышался истеричный плач ребёнка. Младенец, истощённый голодом, сидел на руках у женщины в лохмотьях. Мать походила на живого скелета: иссохшая бледно-серая кожа, усеянная гнойными нарывами, прилипла к костям, а глаза выглядели несоразмерно большими и выпученными в сравнении с впалыми щеками.
Она не реагировала на плач ребёнка, словно её душа покинула тело. Дитя, замотанное в рваную тряпку, тоже выглядело как полутруп – оспа не пощадила даже невинную душу. Им нельзя было помочь. Оставалось наблюдать, как из-за безразличия правительства погибают два существа. Не первые и не последние.
Глядя на них, Спектра в который раз убедилась, что нельзя «приводить» детей в жестокий мир и обрекать на фатальные страдания. Своего ребёнка она никогда не хотела, да и хорошая мать из неё бы не вышла. Война заменила ей всё, чему люди придавали колоссальное значение.
На дороге встретился пошарпанный указатель, уведомляющий, что через двести метров находится трактир «Гарцующий лось». По одному названию можно понять, что местечко захудалое, но Спектра готова была принять его за пятизвёздочный отель, если внутри имелся хотя бы холодный душ.
Трактир и вправду оказался грошовым. Из двухэтажной деревянной постройки с поломанной и болтающейся на последнем гвозде вывеской раздавался гогот. На улицу доносился смрад дешёвого алкоголя, который по вкусу напоминал отраву, хотя даже она пахла лучше. Зайдя внутрь, Спектра первым делом наткнулась на крысу. Животное с мерзким писком поедало кусок чёрствого хлеба, который в честном бою отобрала у тараканов.
Контингент был под стать местечку. Пьяные в хлам мужланы хриплым голосом завывали песни, слова которых не разобрать. Один их краснолицый товарищ уже валялся под скамьёй и спал как младенец, окатывая трактир нечеловеческим храпом. Даже икона на стене покосилась от жалкого зрелища.
Взгляд мужланов сразу обратился на Спектру, как на единственную женщину за последние сто лет, рискнувшую зайти сюда. Наставница пропустила мимо ушей вульгарные словечки, брошенные в её адрес, и прошла за барную стойку.
– Вы ничего не перепутали? – хозяин трактира усмехнулся, обращаясь к Спектре.
Владелец выглядел опрятно по сравнению с посетителями, хотя в его чёрной кудрявой бороде могло укрыться семейство мексиканцев из десяти человек.
– Мне нужны две комнаты до утра, – Спектра не теряла времени в отличие от Каила, который решил завести новые знакомства с дровосеками.
Она искоса поглядывала на него, дабы убедиться, что он не ввязался в очередную неприятность. С его мастерством находить проблемы было удивительно, что он дожил до двадцати лет.
– Дамочка, вам лучше здесь не оставаться. На вас засматриваются мужики, а они уже и не помнят, когда последний раз были с женщиной. Поберегите себя.
Он настолько тщательно протирал стакан краем фартука, будто хотел расщепить его на множество осколков.
Наставница подумала, что мужчинам следует поберечь себя. Её раздражали похотливые взгляды от чужих людей, а действия и подавно. Она за себя не отвечала, если дровосеки посмеют распустить руки.
– Две комнаты. До утра, – Спектра чуть наклонилась, сжав руки в кулаки, и глянула на мужчину таким взглядом, что у него выступил холодный пот. Хозяину показалась, что ещё секунда и не сносить головы.
– Чем платить будете? – нервно сглотнул он, и трясущимися руками поставил стакан на полку.
– Этим, – наставница сняла с запястья браслет из белого золота с бриллиантами, который подарил Главный. – Он стоит в пять раз дороже, чем ваш трактир.
Ей всё равно это украшение не нравилось, как и прочие побрякушки. Главный относился к Спектре, как к дочери, и часто делал подарки. Он хотел, чтобы она была самой красивой, но она, как назло, игнорировала дорогущие платья со стразами и туфли на высоченном каблуке. В корпорации у неё стояла огромная шкатулка с различными украшениями, покрывшаяся пылью. Продав их, можно было выкупить как минимум три колонии вместе с рабами и скотом.
Спектра протянула украшение хозяину и тот взял его, с удивлением рассматривая. Мужчина отроду не видел подобных вещиц.
– Не подделка? – он не переставал с изумлением крутить браслет, не веря своей удаче.
– На застёжке стоит проба.
– Откуда он у вас? Ворованный?
После всех приключений, в Спектре сложно было признать жительницу Эдемиона. Одежда была перепачкана засохшей кровью, которая походила на грязь, а волосы вконец разлохматились.
– Отдавай браслет. Я найду трактир, где не станут задавать вопросов, – наставница протянула руку и пристально уставилась на мужчину.
– Прошу прощение, больше никаких вопросов, – заискивал хозяин, припрятав браслет в карман брюк. Он неуклюже улыбался, демонстрируя отсутствие двух передних зубов. – К тому же, другого трактира в нашей колонии нет.
– Радует, что мы поняли друг друга, – Спектра наигранно улыбнулась, от чего мужчине поплохело.
Он встречал разных женщин, но ни одна из них не вызывала бесконтрольный страх. Хозяин искренне пожалел бедолагу, который пришёл со Спектрой.
– Я покажу комнаты, – мужчина вышел из-за барной стойки и, прихрамывая на левую ногу, направился к двери, ведущей из харчевни к покоям.
Наставница окликнула Каила, который, кажется, забыл про неё за разговорами с новыми друзьями.
– Я узнавал дорогу в Эдемион, – подойдя к Спектре, он попытался оправдаться – уж слишком недовольно она смотрела.
Узнавал, да так и не узнал. Никто из здешних даже не задумывался, как попасть в город.
– Чудно, а то я думала, ты заводишь новых друзей. Даже ревновать начала. Немного, – она игриво ухмыльнулась.
– Вот ваши комнаты, – хозяин указал на двери. Они располагались в узком коридоре друг напротив друга.
Вручив ключи Спектре, мужчина похромал обратно в харчевню.
Она открыла свою комнату и, передав Каилу второй ключ, скрылась в дверном проёме. Наставница радовалась, что, наконец, примет душ и выспится в тёплой постели. Закрыв дверь, она сразу же сбросила с себя грязную одежду и, прихватив несколько полотенец из шкафа, направилась смывать следы прошлых дней.
После принятия душа она решила, что недурно бы поесть. Желудок, как ёж сворачивался в комок, и вот-вот мог расплакаться. Нацепив на себя чёрную майку, потёртые джинсы и кожанку, забытые в шкафу прежними постояльцами, Спектра вышла в харчевню.
За угловым столом одиноко сидел Каил, попивая дрянь янтарного цвета. Наставница заказала говяжий стейк с овощами и подсела к Миронову, который порадовался её появлению.
– Ну так что, узнал дорогу?
Спектра по его кислому лицу определила, что ничего он не выяснил.
– Узнаю, не беспокойтесь.
Каил промочил горло коньяком. Как же сильно он хотел, чтобы всё наладилось, но с каждым днём проблем становилось больше. Он смотрел на Спектру – красивую, молодую, и не понимал, почему она рвётся в бой. Наставница не страдала суицидальными порывами, но целенаправленно шла к смерти. Если не Главный, то война заберёт либо её жизнь, либо душу.
– Почему вы так хотите вернуться в корпорацию?
– Я многим обязана Главному и не могу предать, – она готовилась к подобному вопросу, будто к экзамену, и давно заучила ответ. Отчасти слова были правдой.
– Главный хотел нас убить, и следующая попытка может оказаться удачной!
– Я сама виновата в этом. Я виновата, что он стал злым.
Наставница опустила глаза на стейк, который поставил перед ней хозяин трактира. Ковыряния вилкой в мясе помогали уйти от мыслей. Если кто-то считал, что думать трудно, то ему неведомо, насколько бывает тяжело не думать.
– Даже если так, – он знал, что Спектра о причинах не расскажет, – разве вы заслуживаете смерти?
– А мои солдаты заслуживают? – наставница резко отвернула лицо к стене, чтобы не выдать отчаяние в глазах. – Если не вернусь, моих людей убьют. Пристрелят одного за другим.
Она зажмурилась, с болью представляя, как верным людям, давним приятелям пускают пули в лоб. Стало жалко даже Грокса, который был той ещё занозой в заднице и не упускал возможности вывести Спектру из себя. За смерть Кассандра – друга, она бы себя не простила. Не должны хорошие люди погибать из-за ошибки одного человека.
Каил не думал, что Главный настолько далеко зашёл в ужесточении правил. Теперь он был уверен, что механиков надо защищать от тирана, а не наоборот. Для того, кто способен убивать своих, ничего не стоит уничтожить инопланетную расу.
Спектра давно не принадлежала себе, а он понял это только сейчас. Она не могла сбежать из «Синтеза», ведь тогда бы перестала быть героем, пала в глазах Каила. Он смирился с множественными убийствами врагов, когда стоял вопрос: «либо ты, либо они», но никогда бы не оправдал поступок, обрёкший товарищей на смерть. Ничего не может быть хуже предательства тех, кто тебе доверяет.
Уединение нарушил подвыпивший мужлан с огромным пивным животом и причёской в стиле «да и так сойдёт». От него несло перегаром и потом, как будто он не знал о существовании душа. Мужлан бесцеремонно облокотился о стол, за котором сидела Спектра, и до смеха неумело заигрывал с ней взглядом.
