Глава 9
Когда всё рушится Хвойные иголки запутались в волосах, а ветки расцарапали лицо до крови. Силы на исходе, но останавливаться нельзя, иначе грозит неминуемая смерть. Каилу казалось, что этот голый лес никогда не закончится, а спасение – миф. Охранники не скупились на пули, желая нафаршировать ими беглецов.
Лицо Каила пылало, а сердце выскакивало из грудной клетки. Дышать с каждой минутой становилось тяжелее, и он чувствовал, что долго в таком темпе не протянет. Упасть означало сдаться и навсегда распрощаться с жизнью, а, может, и того хуже – снова оказаться в плену.
У Спектры заканчивались патроны, а число охранников не сокращалось. Она искала место, где можно спрятаться, но кроме тонких деревьев и редких кустов на пути ничего не встречалось. Женщина не позволяла отчаянию закрасться в душу, не имела на него права, будучи ещё живой. Несколько лет назад она себе пообещала, что будет бороться до последнего и сделает всё, чтобы конец наступил как можно позже. Она слишком много потратила сил и времени на войну со своей слабостью, поэтому нельзя было проиграть. Спектра верила, что способна на гораздо большее, чем думают о ней другие, и предела её возможностям нет. Это помогало добиваться успеха и выживать в мире, прогнившем до последнего атома.
Один охранник подобрался слишком близко и дышал женщине в спину. Он прыгнул вперёд, повалив Спектру на живот, прежде чем она успела обернуться. Наставница плюхнулась лицом в снег, выронив оружие. Поток адреналина выбросился в её мозг. Чувства обострились: мир стал во сто раз ярче, звук громче и отчётливее, но в то же время всё происходило словно в замедленной перемотке.
Времени на раздумья не было, и она отдалась во власть рефлексам. Рука потянулась за пистолетом, до боли напрягая плечевые мышцы. Ногами Спектра пыталась оттолкнуть охранника, высвободиться из его лап. Мужчина оказался на удивление сильным и никак не отпускал. Попытки достать пистолет не увенчались успехом. Всего несколько ничтожных сантиметров отделяли от оружия, и они оказались решающими.
Охранник направил на женщину дуло автомата, и всё произошло так быстро, что она ничего не успела сделать.
Выстрел… крик… вздох… Мужчина смотрит на неё выпученными глазами. Мёртвыми глазами. Из его лба вытекает тонкая струйка крови.
Спектра, пытаясь понять, что произошло, оборачивается и видит Каила. В его дрожащих руках пистолет, а в глазах ужас ни с чем не сравнимый. Парень обескуражен, он не может поверить, что отнял жизнь. Ему кажется, что всё происходило с кем-то другим, а он просто наблюдатель.
Телом управлял инстинкт, самый главный. Телом управляло желание защитить любимого человека.
- Надо двигаться дальше, - обратилась к нему Спектра, но реакции не последовало.
Каил стоял неподвижно, а в его глазах обитала пустота. На мгновение наставнице показалось, что он мёртв, но мертвецы не дышат, а он дышал. Спектра хотела вникнуть в ситуацию, если бы не охранники, открывшие сезон охоты на беглецов. Каждая секунда могла оказаться последней, а в такие мгновения чувства других людей, даже свои, теряют важность.
Наставница сбросила с себя труп и, поднявшись с земли, подбежала к парню. Она не знала, как ему помочь, ведь была дилетантом в делах душевных. Нужно двигаться дальше, но она не могла уйти без Каила. Не хотела. В этот раз отчаяние подкралось совсем близко к её сердцу, но выстроенная годами стена равнодушия выдержала натиск, однако, дала трещину. Спектра в это мгновенье ненавидела парня за то, что он вызывал эмоции в оледеневшей душе.
- Я знаю, как тебе сейчас тяжело, но соберись, - молила она, с тревогой глядя по сторонам. Женщина пыталась достучаться до него, но создавалось ощущение, будто разговаривает с манекеном. Он закрылся так глубоко в себе, что не знал, как оттуда вернуться. Его пустой взгляд добивал её, а ведь недавно в нём теплилось добро, которое было так некстати в обители мёртвых душ у живых людей.
Женщина больше не могла медлить. Вырвав пистолет из рук парня, она подхватила Каила под руку и потянула вперёд. Он послушно переставлял ноги, скорее рефлекторно, чем осмысленно. Со стороны он напоминал сомнамбулу, вот только не мог проснуться и забыть о произошедшем.
Спектра суетливо оглядывалась, пытаясь обнаружить силуэты охранников, которые недавно наступали на пятки, а сейчас словно растворились в воздухе. Её не покидало ощущение тревоги, будто в этом лесу был кто-то опаснее охранников, и он тоже охотился.
Она прислушивалась, но не улавливала звуков, словно находилась в вакууме. Даже снег под ботинками перестал скрипеть. Внезапно её запястье засветилось оранжевым цветом, а потом замигало. Спектра решила, что это устройство сломалось, потому что мерцание означало лишь одно: поблизости не менее сотни Механиков. Она даже одного не видела. Однако, всё вокруг казалось нереальным и чуждым, как если бы она смотрела на мир сквозь кривое зеркало.
Это ощущение продлилось секунды, и она не успела предположить, что сходит с ума. Устройство на запястье погасло, а мир снова обрёл звук, но охранники по-прежнему не появлялись. Спектра не надеялась на везение, но и не старалась понять, что их заставило прекратить погоню. Она слишком утомилась для построения догадок, поэтому все силы бросила на то, чтобы продолжать идти вперёд. Охранников не было видно на горизонте, но это ещё не означало безопасность.
Впереди показалось небольшое поле, такое же гиблое, как и всё в колонии. Засохшие колоски пшеницы напоминали гладкую шерсть старого пса, которую расчёсывал ветер. Душистая свежесть, отдающая холодом, в ансамбле с запахом земли образовывали неповторимый аромат - именно так пахла свобода.
В стенах Эдемиона Спектра ощущала себя заложницей, хотя добровольно выбрала такую «тюрьму». Она чувствовала себя орудием войны в руках вождя и ничего не могла с этим поделать. Потеря свободы выбора – такова плата за новую жизнь, в которой не приходилось считать яблочный огрызок деликатесом. Отказ от чувств – цена возможности отомстить людям, забравшим у неё детство.
Она всегда оставалась благодарной Главному за то, что он подобрал её с улицы, предоставил жильё и помог выкарабкаться из беспросветной депрессии. Ей было тогда всего семнадцать лет, а это не тот возраст, когда человек всерьёз задумывается о смерти. Подростки свято верят в то, что они вечны и смогут пережить всемирный потоп, глобальное потепление, падение метеорита и любую другую, даже самую масштабную катастрофу. Спектра преждевременно утратила эту очаровательную иллюзию, а вместе с ней чуть не распрощалась с жизнью. Если бы Главный встретил её на месяц, а того и на неделю позже, то было бы уже слишком поздно. Колония жестока к юным девушкам без семьи и дома.
По левую сторону поля, совсем близко к лесу, стоял деревянный дом, когда-то принадлежавший фермеру. Он напоминал собой груду деревянных досок, хаотично собранных в одном месте. Второй этаж походил на руины, оставшиеся после урагана, а первый ещё героически держался, однако, был настолько ветхим, что мог в любую секунду рухнуть.
Небо налилось кровью. Надвигалась сильная метель, о чём свидетельствовал стервозный ветер, бьющий снежинками по щекам. Спектра не хотела оставаться на улице в непогоду и решила укрыться в доме, который едва ли вселял ощущение безопасности.
С порога она почувствовала едкий запах плесени и прогнившей древесины. Она никогда ничего не боялась, но сейчас бросало в дрожь от невидимой силы, что затаилась внутри помещения. Когда люди уходят, от них всегда остаётся некий отголосок: будь то особенный запах, свойственный только им или же сгусток тепла, а иногда и холода, гуляющий сам по себе. Ничто не покидает этот мир бесследно.
Входная дверь в доме отсутствовала. От неё остались только щепки, каким-то чудом всё ещё не слетевшие с петель. Они, ударяясь о стену, мерно постукивали под напором ветра.
Посреди комнаты располагался величественный камин с давно истлевшими углями. Он стоял в царственном одиночестве, будучи единственным из того, что не смогли утащить воры. Соседнюю комнату усеивал мусор, из общей массы которого явно выделялись головы кукол. Они крошечными глазками смотрели на Спектру, словно хотели что-то сказать, но не могли. Крыша пестрила дырками, сквозь которую виднелось мрачное небо и падали снежинки. По дому своевольно гулял сквозняк.
- Раздевайся, - скомандовала наставница Каилу.
- Что? Нет, я хочу спать, - бормотал он. Парень сел на пол и облокотился о стену. Силы постепенно покидали тело, и не возникало желания даже пальцем пошевелить. Мысли путались в голове, как будто мозг впадал в паралич.
- Раздевайся, идиот. И не спи. Если заснёшь сейчас, то больше не проснёшься, - она подошла к Каилу и, присев рядом, торопливо начала расстёгивать его пальто. Оставаться в промокшей одежде нельзя, иначе грозит неминуемая смерть от переохлаждения.
- Оставьте меня, - глаза медленно закрывались. Его абсолютно не беспокоило происходящее, словно это было не с ним.
Отрезвила звонкая пощёчина, которую отвесила Спектра.
- Я сказала, не спать! – перешла на крик наставница. Освободив парня от пальто, она принялась стягивать свитер. В голове она судорожно перебирала способы помочь Каилу и, первым делом, планировала развести огонь в камине. Дым мог привлечь чёрных медиков, но ничего другого не оставалось: если не согреть Каила и не высушить одежду, то он нежилец. Она была готова рискнуть ещё раз встретиться с людьми Тины.
Отбросив свитер в сторону, Спектра начала расстёгивать ширинку на его брюках, но парень схватил её за руку.
- Я сам, - через силу произнёс Каил. Разум немного прояснился и теперь он понимал, насколько беспомощно выглядит. Пусть боец из него плохой, но штаны-то он мог самостоятельно снять.
- Да мне не сложно, - она не видела в этом ничего предосудительного. Времена, когда подобное могло её смутить, прошли так и не начавшись. На свете не осталось вещей, которые вгоняли бы её в краску, да и скромность затерялась в прошлых десятилетиях – лет двадцать назад.
- Нет, я сам, - он продолжал настаивать.
- Как скажешь, - Спектра не хотела спорить. Она прекрасно понимала Каила, ведь сама с большой неохотой принимала помощь от других людей, если вообще принимала. Всю жизнь ей приходилось со всем справляться самостоятельно, а к любому проявлению добра относилась с огромным подозрением. Люди, которые предлагали, якобы безвозмездную помощь, в лучшем случае хотели забраться к ней в трусы, а в худшем… Впрочем, об этом она умалчивала.
Спектра отошла в соседнюю комнату за пыльным одеялом, которое приметила во время обхода помещения. В нём зияли дырки, проеденные молью, но выбирать не приходилось.
Вернувшись в комнату, она швырнула Каилу одеяло, а сама вышла на улицу за ветками и корой. К тому моменту, как она вернулась в хижину, парень уже избавился от последней одежды и закутался в одеяло.
Она поспешила развести огонь в камине, пока ещё Каил окончательно не продрог. Высечь пламя путём трения оказалось непростой задачей, но терпение и настойчивость помогли добиться поставленной цели. Ветки вспыхнули трескучим огнём, озаряя комнату рассеянный светом.
Разложив одежду Каила вокруг камина, Спектра села на пол. Наконец можно было передохнуть и залечить мелкие раны, которые остались в память о сегодняшнем дне.
Парень постепенно отходил от шока, но всё ещё смотрел на мир отчуждённым взглядом. Он выглядел совершенно другим человеком: холодным, закрытым в себе и потерявшим веру в добро. Теперь и для него пути обратно, в обычную жизнь, больше не существовало. Он это понимал.
- Я убил его, - Каил шептал, но для него слова казались оглушительными. Парень весь дрожал. Он напоминал больного, только что осознавшего своё сумасшествие. Закрадывалось робкое желание, чтобы всё оказалось бредом, чтобы наставница сейчас же опровергла сказанное.
Печально, но не всем желаниям суждено сбыться.
Спектра смотрела на парня с сочувствием и не могла подобрать слов. Она помнила своё первое убийство и ощущение, что мир никогда не станет прежним. Чужая кровь стекала по её руке, а вместе с кровью, тело человека покидала жизнь. Спектра в силу неопытности не попала ему прямо в сердце, а задела пулей желудок, и мужчина долго умирал. Она с любопытством наблюдала за последними вздохами, ожидая момент, когда душа вырвется на свободу. Этого не случилось. То ли он жил без души, то ли душа выдумка.
Впрочем, она склонялась к тому, что у него не было души. Про себя Спектра называла его «личным дьяволом» и ненавидела всем сердцем, считая, что ещё сильнее презирать невозможно. Если бы она умела воскрешать мёртвых, то убивала этого человека снова и снова, до бесконечности. Когда ей было тринадцать, и она нуждалась в помощи, личный дьявол заметил её среди толпы и пообещал устроить незабываемую жизнь. И он устроил - незабываемо отвратительную жизнь. Спектра никому не рассказывала о том, через что ей пришлось пройти. Возможно, она не могла принять своё прошлое и поэтому не говорила о нём, а, может, просто не было человека, который действительно хотел бы выслушать.
Её жизнь сложилась иначе, если бы не первое убийство и не сотня последующих. Спектра не хотела отнимать жизнь у этих людей, она испытывала угнетающие мучения совести, но поступить иначе тоже не могла. Мужчины оскорбили её, она возненавидела их, а всех, к кому наставница питала ненависть, настигала смерть. Это не личная прихоть, не акт жестокости - она защищала множество маленьких душ и мстила за которых никто вовремя не вступился.
В тот период её мир перевернулся с ног на голову, и она так запуталась, что перестала различать добро и зло, милосердие и жестокость. Единственное она знала наверняка: миром правят не деньги, не любовь и даже не похоть. Миром правит сила. Она достаточно находилась в подчинённых для того, чтобы не хотеть больше возвращаться в «рабство». Теперь она была сильной, теперь она правила.
- Убил, и ещё не раз убьёшь, если хочешь выжить, - женщина не стала лгать, что дальше всё будет хорошо. Она знала, что хорошо уже никогда не будет, если только мир внезапно не изменится, очистившись от людей-паразитов.
- Я запутался. Мы боремся за жизни людей, но при этом сами их отнимаем. Почему так происходит? – он пытался понять истину, которую никогда бы не принял.
- А ты хотел всех спасти, не замарав рук? Так не бывает. Чтобы победить зло, приходится самому стать злом.
Спектра считала себя злом и не пыталась это скрыть, а, наоборот, ярко демонстрировала. Люди имели право знать, с кем связываются, будь то враги или те, кто пытались затесаться в друзья.
Каил поник. Внутри него происходило невидимое сражение между правдой и мечтами, и выжить было способно только что-то одно. Он не хотел становиться злом, но уже ощущал себя таковым, и это заставляло усомниться в правильности пути, на который он встал.
Предстояло решить, что хуже, действие или бездействие, которое в итоге может привести к негативному результату. Оставалось понять, за что он сильнее будет себя винить.
- В чём тогда смысл? – Каил хотел услышать вдохновляющую речь о спасении невинных или о благих намерениях. Ему нужно было то, что заставит встать и продолжать бороться, возложив на жертвенный алтарь свою душу.
Спектра наклонилась к нему и посмотрела прямо в глаза. Душа Каила свернулась в комок от тяжёлого взгляда наставницы, в котором обитало всё отчаяние этого мира. Раньше парню казалось, что она смирилась со своей участью, и даже была довольна жизнью убийцы. Теперь он понимал: с подобным мог смириться только безумец, а Спектра находилась в своём уме.
- Смысла нет. - женщина покачала головой. - Просто берёшь оружие, идёшь в бой и пытаешься убить первым тех, кто собирается убить тебя.
Спектра и в этот раз не стала обманывать. Правда в любом случае покажет своё лицо, а если он не готов посмотреть ей в глаза сейчас, то и в будущем не сможет. Разница в том, что со временем всё только усугубится, и что сегодня может сделать сильнее, завтра непременно убьёт.
Каил хотел кричать, что это неправда, но авторитет Спектры подавлял всякие порывы к отрицанию. Оставалось только молча принять жестокое умозаключение: в войне нет ничего благородного.
- Потом будет легче отнимать жизнь? – Каил нуждался в положительном ответе, который крутился в голове, однако, не был доказательным. Возможно, если бы его мысли произнесла Спектра и сделала это достаточно убедительно, то он непременно поверил.
Этот вопрос больно кольнул женщину в самое естество. Он пробудил воспоминания о том, через что пришлось пройти - о жертве, принесённой во имя силы и совершенствования. Жертва была несоразмерной с результатом, к которому в итоге привела. Наставница отдала все свои ордена и позабыла о достижениях, если бы это обратило время вспять.
- Нет, легче не станет, но ты научишься с этим жить, - в глазах женщины появился блеск, отдалённо напоминающий неродившиеся слёзы. Каил никогда раньше не лицезрел её такой печальной, без хитинового покрова и напускной агрессии. Сейчас он видел перед собой человека, которому не чужды слабости. Он видел её настоящую.
Спектра ощутила неловкость, будто обнажила не чувства, а тело. Причём во втором случае ей не было бы так скверно, как от того, что впустила человека в душу.
Она не могла оставаться здесь, рядом с ним, и вышла на улицу, где уже разыгралась метель. Каил не последовал за наставницей, чтобы не лишать её желанной возможности побыть одной. Он увидел в её взгляде больше, чем могли сообщить слова, и переживал, что она испугается душевной близости и закроется ещё глубже. Теперь он точно знал, что она скрывает некую тайну, личную трагедию, и видел, как это истязает.
Он бы отдал своё сердце, чтобы вернуть ей душу.
Парень прислонился к стене, и через отверстие в потолке наблюдал, как проплывают дымчатые облака. Он хотел отстраниться от мыслей и отречься от памяти, чтобы забыть об убийстве, о подорванной вере в правое дело. Чем сильнее он этого хотел, тем надёжнее впитывались воспоминания, как пятна грязи на белую рубашку.
Временным спасением оказался сон, который пришёл неожиданно и продлился всего несколько часов. Из обители Морфея вырвал обеспокоенный голос наставницы:
- Вставай. Механик близко.
Поспешно открыв глаза, он заметил оранжевое свечение от запястья Спектры. Оно исходило прямо из-под кожи от непонятной штуки в форме круга. Точно такую же он видел у Главного при первой встрече, но тогда не обратил особого внимания.
Спектра считала это изобретение Главного – лихткарт, довольно полезным. Он всегда светился, если Механики находились близко, а также показывал их количество и местонахождение с погрешностью в сто метров. Неоспоримым плюсом являлось то, что лихткарт нельзя было потерять, так как он устанавливался прямо под кожу и не доставлял дискомфорта благодаря небольшому размеру. Кроме этого, Спектра знала, что в его состав входит сталь и вещество под названием горникс. Эта светящаяся материя происходила не с Земли, а была извлечена из глаз Механиков в период экспериментов. Интересным свойством горникса являлось то, что в отдалении от роботов он представлял собою бесцветную желейную консистенцию, но стоило Механикам появиться в радиусе двухсот метров, как он тут же затвердевал и начинал излучать оранжевое свечение. При большом скоплении внеземных машин даже мерцал. Это всё, что Спектре удалось запомнить из нудных рассказов Главного. Она предпочитала считать, что мужчина - колдун, лихткарт - магический артефакт, а не углубляться в научные штуки.
Для неё высокотехнологичные приспособления работали исключительно на волшебстве, а те, кто хоть чуть-чуть в них разбирались, определённо продали душу дьяволу в обмен на знания. Спектра не была глупа. Даже, наоборот, многие считали её слишком умной для женщины, и это определённо возглавляло ряд её недостатков. В отличие от прочих бойцов Синтеза, она умела думать самостоятельно, из-за чего и происходили все её беды. Слишком уж сложно было ею руководить, хотя даже на мудрёного дикого зверя найдётся своя управа. Жизнь сама преподнесла Спектре жестокий урок непослушания, а этим моментом воспользовался Главный, и превратил свободолюбивую львицу в цепного пса. В особых случаях, для приручения собаки недостаточно просто бросить кость, а надо ещё и отобрать её впоследствии за плохое поведение, чтобы потом, до конца своих дней, животное боялось ослушаться и потерять оставшиеся награды.
Затушив огонь в камине, женщина вышла на улицу. Каил спешно оделся, и для защиты прихватил с пола арматуру, так как его пистолет теперь находился у Спектры и она, очевидно, не собиралась его возвращать. Выйдя наружу, парень встретил насмешливый взгляд наставницы: она представила, насколько забавно Каил отбивался бы от Механика этим «оружием».
- Собираешься этим защищаться? – она не смогла удержаться от колкого комментария. – Ты своей соломинкой даже броню Механику не поцарапаешь.
Когда Спектра отвернулась, Каил выкинул арматуру, однако, не хотел признавать свою ошибку.
- Ну хотя бы попытаюсь, - в его интонации промелькнула обида. Он думал: зачем вообще стараться, если это никто не ценит? Каил чувствовал себя бесполезным и за это призирал себя, ведь до встречи со Спектрой растрачивал жизнь на пустые вещи вроде халтурной работы и самобичевания. Он всегда знал, что должен сделать нечто важное, но почему-то продолжал скитаться по барам, в поисках дешёвой выпивки и доступных женщин. Все его якобы друзья, ничем не отличались от стада безвольных животных, для которых не существовало ничего, кроме удовлетворения основных физических потребностей. Чувства были не в цене, они всеми способами осуждались, как нечто бесполезное, лишнее, вроде аппендицита. Всех, кто пытался мечтать, взлететь выше остальных – тут же опускали на землю и размазывали по асфальту. В колонии была в цене идеология: все как один, один как все. В колонии бродили люди-синонимы.
Каил никогда не презирал чёрствые, прогнившие сердца. Он жалел их, сочувствовал душевным инвалидам. Колонисты только и делали, что винили правительство во всех своих бедах, но сами ничего не предпринимали для улучшения качества жизни, для совершенствования себя. Каил был таким же, но с одним отличием: он умел мечтать.
Сейчас он ощущал, что стремительно движется к своему предназначению, но без нужных навыков путь был не просто тернист, а полностью состоял из острозаточенных лезвий и капканов.
Навигатор указывал на лес, откуда раздавался знакомый скрежет. Каил и Спектра укрылись за массивным камнем, ожидая, пока Механик выйдет на открытую местность и подставит себя под удар. Скорее всего, робот знал об их присутствии, иначе бы здесь не появился, а наставница знала зачем, точнее, за кем он пришёл.
- Сюда прилетят люди из Синтеза? – Каил считал, что они всегда появляются, когда в мир проникает Механик. Отчасти он не хотел, чтобы здесь оказался отряд корпорации, от которой он мечтал убежать, однако, понимал, что без их помощи справиться будет тяжелее.
- Вряд ли. Они могут отследить только массовое появление Механиков, а здесь он один, - в глазах женщины затаилась грусть. Она пыталась что-то ещё сказать, но с трудом давалось огласить эти мысли. – Каил, у меня нет с собой чипов с вирусом для отключения Механика.
Спектра смотрела серьёзным взглядом, в котором одновременно сочетались отчаяние и смирение, как будто она всю жизнь готовилась к этому моменту.
Каил догадывался, что означают её слова, но старался не терять надежды. Возможно, были ещё способы побороть Механика, просто он об этом не знал.
- Что будем делать? – ничего безопасного к нему на ум не приходило.
- Я попытаюсь его остановить, хотя бы задержать. Не знаю, получится ли у меня, но я видела человека, который разобрал Механика буквально на запчасти, - она сделала небольшую паузу и прикрыла лицо рукой, словно хотела скрыть от Каила свою неуверенность. Спектре казалось, что если произнесёт вслух следующую фразу, то она непременно окажется правдой. В горле словно ком встал, но она пересилила себя. – Если у меня не получится… если я погибну… ты должен убежать как можно дальше. Не пытайся геройствовать. Просто живи.
Каила привёл в ярость этот план. Надоело прятаться, убегать и снова прятаться. Когда уже Спектра поймёт, что его не надо защищать?
Он не мог допустить, чтобы наставница погибла в бою, в котором у неё изначально нет шанса одержать победу. Это было бы несправедливо по отношению к ней и губительно для него. Парень тоже знал, за кем пришёл Механик. Каил не мог позволить, чтобы Спектра погибла, защищая его, обычного новобранца.
- Спасибо вам за всё, - он на несколько секунд задержал взгляд на Спектре, чтобы напоследок полюбоваться её лицом. Каил суетливо пытался запомнить её черты, её взгляд, полный решимости, а вовсе не жестокости. Женщина ещё не догадалась, что он собирается сделать, и никогда не узнает, что причиной этого поступка стала любовь.
Каил сорвался с места и рванул навстречу к Механику. Он совершенно не понимал, что делает, но чувствовал – это единственный верный путь.
Спектра бросала в спину просьбы и приказы вернуться, но они не могли повлиять на решение. Парень осознавал, что, скорее всего, погибнет, но это не останавливало. Если его смерть поможет спасти наставницу, если Механик заполучит его и уйдёт, то так тому и быть.
